И пока мы стояли, я перекатывался с ноги на ногу.

— Ты чего? Замёрз? Тут же тепловое заклинание, — нахмурился Макс.

— Эх, неуч ты. Я качаюсь!

— Ну да, я вижу. Влево-вправо. Как пингвин.

— Нет. Силу качаю! Я — куль-ти-ва-тор!

— А по-моему пингвин.

Я закатил глаза и махнул на него рукой. Эх, ничего не понимает, болван. А это, между прочим, то самое, чему учил меня Тай!

Сейчас я делаю одну из техник медитации.

Суть ведь в чём. Надо владеть телом, чтобы овладеть моими силами. Владеть телом — владеть энергией. И я, чёрт возьми, учусь ей владеть!

«Рой, есть? Есть же⁈»

«Да. Тай был прав. При медитации и поглощении энергии, качаясь в стороны, энергия отчётливо ведёт себя как кровеносная и лимфатическая система»

Это тяжело почувствовать. Я едва-едва это улавливаю. Но… улавливаю! Ха-ха, Тай внатуре был прав! Это помогает! Это даёт прочувствовать течение магии в теле. Что она есть, всегда, она в каналах!

«И тем не менее, раскачивания недостаточно, чтобы достать энергию из некроруки и запустить по телу. Нужно больше навыков в этом направлении»

Поэтому качаемся и медитируем, друзья. Качаемся и медитируем.

Пока я этим занимался, мы увидели следующую цель. Лёня.

И Лёня, чёрт возьми, научился заходить с козырей.

— Лёнь… это чё?.., — спросили мы.

— Моя жена Лиза.

Мы на него глянули. Потом посмотрели на девочку, которую он держал за руку. Светловолосая, с небольшими веснушками, курносенькая, и в таких же круглых очках.

Потом снова глянули на Морозова.

Лёня… твою мать, мы тебя всего на день оставили, ты чё наделал?..

— Мы познакомились в кинотеатре, я спас её от забияк и задир, — монотонно пояснил очкарик, — Они нас очкариками называли.

— Моё селдце плинадлежит ему, — кивает Лиза.

Максим вздохнул, покачал головой и, со словами: «Даже у него», достал пистолет и вставил его в рот.

Та погоди ты, Максим!

«Напоминаю. Это подруга Кати. Она с ней часто ходит»

А-а, точно! Это та самая девочка, которая осталась когда-то давно вместе с подружкой, когда мы с Катей убежали! Это она! Они что, ещё с ТОГО момента приглянулись?

Хотя Лёня опасный, крутой, всех бьёт, и похоже Лиза выяснила, что он ещё и пробуждённый. А губа не дура у тебя Лизка!

— Это мы решаем, отдавать ли тебе Леонида! — возвысился я.

— Да. Совет должен принять решение! — возвысился Макс.

Лиза распахнула глазки.

— Эм, ну воопщето… — поправила она очки.

В этот же момент её позвал, судя по всему, отец, поэтому она попрощалась с Лёней, неуклюже его обняла и ушла, весело подпрыгивая от переизбытка девичьих чувств.

Лёня пошёл к нам. Мы с Максим прижались и как таракашки от него попятились.

— Пацаны, вы чего…

— Ты исключён из клуба холостяков.

— Но я не специально…

— Воняешь слабостью. И девочкой. Она даже не грудастая тётя за тридцать, — осудил Макс.

— И даже не маньячка с приветом, — осудил я.

Мы кривились и отходили от предателя. Иу… по девочкам что ли?.. Иу. А как же трансформеры?..

И будто этого было мало, как…

— Га-га-га, тили-тили тесто, жених и невеста! — услышал я девчачий голос.

Катя образовалась из воздуха за спиной. Ощущение, что это её способность — появляться когда не ждёшь. В платьице, с заколкой ромашки, цветочками в косичке! Даже с небольшим макияжем — тенями и губками красными. И блин… глядя на это, мне не нравятся мои мысли.

Я сжал глаза и похлопал себя по щекам.

— Что, Кайзер, ошизел⁈ Ха-ха, то одна с МАЛЬЧИКОМ дружит, то второй себя бьёт! Кошмар. Кошмар! Москва сводит людей с себя!

— С ума там.

— Ам… мне пофек. Во-первых, какое право ты имеешь, ам, указывать мной. Во-вторых, говоришь на меня — переводишь на себя.

Я вздохнул и покачал головой. Ладно. Не будем совершать ошибок прошлого. Сила в адаптации, и я уже адаптировался. Позоримся — так до конца!

— На секунду, — я шагнул и аккуратно взял её за сгиб руки, утягивая за собой.

Девочка распахнула чёрные реснички и потянулась. А Лёня не мог не пукнуть в спину.

— «ХА! А сам-то⁈»

Мы отошли подальше от всех, и я отпускаю Катю. Она неуверенно на меня смотрит и потирает то место, за которое я держал. Её ладошка даже близко не покрывала ту область, которую я схватил своей огромной ныне лапищей.

— И что это?.., — спросила она, а затем неуверенно оглядела меня с ног до головы, — И ты чё такой большой стал?.. Огромный такой… как горилла. Дурак…

— Это… хотел спросить в общем… вопщем это… — от неловкости потираю затылок, — Феечку… Миреску… ты отправила?

Это её фея. Она ими управляет, у неё целая колония дома! И Миреска всегда с ней, и с учётом, что Катя не писала олимпиаду — их без проблем пропустили вместе. И вряд ли Миреска полетела сама!

Катя это. Она не только послушалась и ушла, но и… отправила помощь.

— Не понимаю о чём ты! — хмыкнула она, характерно сложила руки на груди и отвернулась, — Какие феи? Помогать? Тебе? Дулю в нос тебе, Кайзер.

— Спасибо, — улыбаюсь я, — Ты… правда мне очень помогла.

У Катя начало кривиться лицо в попытке не выдать какую-то эмоцию. Я не могу сказать какую именно, рвотный позыв или широкую улыбку, но мне разницы и нет. Я знаю — это она. И она заслуживает благодарности.

Спасибо, Кать. От сердца.

— Катенька, ты чего? Не разговаривай с Кайзерами, заразишься проблемностью, — подошла обладательница больших полушарий Синицина-старшая, — Пойдём, нам в вип-ложу ещё подниматься.

— Да! Пойдём!

И всё же… ушла Катя довольной. Вот это было заметно сразу. И я сразу осознал, что такой вид мне нравится куда больше, чем то, с чего начался день убийства Отродья.

«Не до конца ты мразь и гадина, Катя. Очень не до конца», — вздыхаю я и качаю головой.

Я поворачиваюсь и встречаю взгляды друзей, их и матерей.

— Ну что?.., — взмахиваю руками.

Макс и Лёня начинают от меня пятиться с тем же выражением лица, что и я минуту назад.

— Максим, ну сраный ты предатель!

В то же время. Лестница на вип-ложу.

— Катенька, и чего ты возле этого придурка мелкого крутишься? — вздыхала женщина, — Ну так много других мальчиков вокруг, из богатых родов и кланов! Нельзя клевать на внешность.

— Я-я? Тебе кажется.

— Да я же вижу.

— Да мне просто нравится над ним смеяться. Его смешно дёргать! И реакции у него смешные! Забавные такие. Как обзовёшься на него, он как глаза свои большие выпучит, брови состроит… хе-хе, весело!

Женщина взглянула на улыбающуюся девочку, предающуюся воспоминаниям, и… лишь вздохнула. Да всё мать понимает. Не маленькая уже.

Вернее, она так думала. Ибо есть то, где Катя знает больше. Информация недоступная маме.

Слова Мирески.

Феечка тогда не улетела после помощи, а сделалась невидимой и спряталась в вентиляции. Она всё видела.

И Катя всё знает.

«О-ох, плохое чувство, госпожа», — шептала фея, — «Плохая аура от него. Страшная поверьте мне! Чудовище. Не мальчик. Чудовище! Держитесь от него подальше. Такие… даже фей едят! Страшно с ним»

Катя знает больше, чем все вокруг! Знает правду! Рукой разрезать может, птыщ! Быстро прыгает и летает! А потом… потом… какой-то вихрь съел из тела плохого дядьки! Гра-а-а! Вот так! И почему вырос тоже можно догадаться!

И её, обычную девочку семи лет, это… очень забавляет и радует. Тайны. Сплетни. Интриги!

Последние несколько дней Катя очень счастлива.

— И всё же… мировые, — вздохнул Макс.

— Титанические, — вздохнул я.

— Астрономические, — вздохнул Лёня.

Все мы смотрели на грудь Линнет. Мамы, конечно, на нас шикались и говорили хотя бы вслух не выражаться, но женщины, да как тут молчать…

— Мда-а, — почесал я голову, — Новости-то фиговые, парни. Походу… мне нравятся девочки.

— Ты таких вещей-то не говори…