Я отпихиваю, кручусь, оббегаю людей. Быстрее… быстрее!

«Левее. Волны усиливаются»

«Блин-блин-блин!»

«Прямо. Психоз вот-вот случится»

Чувствую, как поднимается жар, а в нос ударил запах серы. Вот-вот случится теракт. Здесь. В сотне метрах от моей мамы, друзей и девчонок!

В моих руках. Всё в моих… в моих… моих…

Но я… не… успеваю!

Тик.

Тик.

Тик.

«ЫА-А-А, ДА К ЧËРТУ!»

Я прыгаю на чью-то спину, карабкаюсь и поднимаюсь на плечи! Мужик что-то орёт, отмахивается, и я прыгаю на спину следующему! Затем ещё раз. И ещё! Толчок. Толчок! Набираю скорость, и… прыжок!

Я взмываю над толпой. И расслабив зрение:

«Акселерация!»

Время останавливается. Я уже завалюсь в полёте, уже падаю, но мне всё видно.

Да. Я вижу.

Я. Тебя. Вижу.

Женщина, срывающая с себя кожу. Я целюсь, направлю указку и, как только время вернулось… жму кнопку.

Пам. Падаю.

— «Есть, вижу! Можно тихо. Тень!»

Вдалеке раздаётся резкий хлопок и все тут же поворачиваются.

И как только люди отвернулись от цели, за её спиной возникает человек в капюшоне и маске. Левой рукой он сжимает ей рот, правой вонзает кинжал в живот и, подбив ногу, падает на спину, утопая с жертвой в жидкой тени!

Окружающие не видят источника шума, поворачиваются и… ничего не замечают, продолжая идти как ни в чём ни бывало.

«А… н-но ведь… а… чё… ЗА…»

Человек ведь… ну он ведь вот только что тут стоял… секунда, и его уже нет. Всё. И никто этого не заметил.

И ЭТО взрослый мир? ЭТО боевые маги? Это с какими лохами я тогда раньше сражался⁈

— «Ещё есть?»

Я поднимаюсь, хмурюсь и оглядываюсь. И даже без Роя понятно.

— Нет.

— «Хорошая работа. Конец связи.»

Микрофон зашипел, и я почувствовал, как из уха посыпался песочек, в который превратилась и указка.

И на этом всё закончилось. Ведь часы больше не тикали.

Неугодная мне судьба была устранена.

— Миша! — услышал я мамин голос, — Может объяснишь? Что опять такое⁈

Оборачиваюсь. Она была одна, без Суви и Кати.

— А где…

— Их пришли и забрали. И хорошо, атмосферка там накалялась. Правда Суви я обещала, что вы ещё встретитесь, — вздохнула она, — А теперь, молодой человек, объясняйте!

— Ну-м… я… — смотрю на руку, где не было ничего кроме песка, и понимаю, что НИ ОДНОГО доказательства у меня нет, — Ма, ты НЕ поверишь, как я стал агентом…

Ну, про «не поверишь» я и впрямь поспешил. Во-первых, уж со МНОЙ, наверное, любая фигня может случиться.

Ну а во-вторых, Храмовники пришли в наш номер этим же вечером.

— Михаэль Кайзер, позывной «Карапуз». Для вас есть задание, — сказала девушка в маске.

— Добейте меня…

Этим же вечером.

Черноволосый парень с алыми глазами, как всегда одетый в кожаную куртку и джинсы, сидел на диване дешёвого отельчика и хмуро смотрел телевизор. Он листал каналы, всё ждал, ждал и ждал, но так и не услышал желанного. Затем он взял телефон и начал листать новости. Тоже нет.

Ни слова о теракте. Ни на официальных каналах, ни в группах обычных людей.

Потому что его предотвратили.

— Странно, — он почесал подбородок и, выдохнув, устало разлёгся на диване, — Не, то, что агентура догадалась я не сомневаюсь, но предотвратила? Какой же козырь они используют?.., — хмурится, — Тц. Похоже одной страницей не обойтись. Нужна вся Демономания, — он смотрит на стальной пропуск в Библиотеку, а затем хмыкает, — А иначе папка прибьёт.

Глава 10

Мама сидела с таким лицом, будто ей эта жизнь уже давно понятна, но при этом и не понятна вовсе. Что саму суть она вкусила, а детали каждый раз удивляют.

— Пардон? — она задрала бровь.

— Ваш сын показал высокую эффективность. Мы хотим, чтобы он помог ещё раз, — терпеливо поясняла девушка в маске и с крутой катаной, — Ну, точнее, пару раз.

Тем временем с кухни доносился грохот — огромный Храмовник в доспехе шарился по тумбочкам.

Господи, какой дурдом… как он вообще в дверь пролез…

Твою мать, он ещё и печеньки мои жрёт…

— По всей Москве планируется ряд терактов того же образца, что предотвратил ваш сын. Его целью будет патрулирование нескольких точек с помощью портальной сети. Ваш сын не будет участвовать в прямом столкновении, гарантируем! Все, что ему надо, как и в прошлый раз, найти и опознать. Дальше сделаем мы.

— То есть погодите? Вы реально хотите, чтобы мой сын, еще первоклашка, что… делал вашу работу? Я правильно понимаю? Чтобы ребенок, участвовал в антитеррористической операции?

— Ну… — призадумалась она, — Как-то так, да. Что думаете?

— О, что я думаю? Я думаю, что вы тут все напрочь оху… — мама закрыла мне уши, на что я задрыгался и вырвался, — Вот что я думаю! Вы что ВООБЩЕ отбитые⁈ Вам не стыдно спихивать операцию на первоклашку⁈

О, мать, ответ тебе не понравится…

— Стыдно? Конечно стыдно, Анна! Это — лишь показатель нашей некомпетентности! Но всё же… ваш сын может стать героем!

ТЫ ОФИГЕЛА⁈ Ты мне вообще другое сказала на этот же вопрос!

Вам вообще повезло что с нами бабушки нет! Она бы от них вообще места не оставила!

Спасти столицу? Поучаствовать в спецоперации? Предотвратить теракт, потому что только я на это способен? Как всё к этому пришло?

Да это прям…

Как в крутых стрелялках.

— А Князев не может со всем разобраться? — вздохнула мать, — Он же «вау какой крутой» там.

— Император отсутствует. Драконов ищет. Полагаю, это одна из причин, почему Москва — не под защитой, и очень демонстративно. Но благодаря вашему сыну — демонстрация пока не удалась. И может не удаться вовсе. Нам бы… чуть побольше времени… — сжала она кулак.

— Я… я должна позвонить Марку! — мама полезла в телефон.

— Нет! Ни в коем случае, вы чего? — дёрнулась храмовница, — Теракты происходят по всей стране, и мы не знаем, на каком уровне кроты! Дальше этой квартиры это не должно выходить!

Громила в доспехе закрыл шкафчик и с грохотом потопал к нам. Он встал, сложил руки на груди и молча уставился, ожидая решения.

А решение принимать надо.

Мне — предлагают участвовать в антитеррористической операции.

Ничто не мешает отказаться. Ну на кой мне это всё? Рисковать, жить жизнью взрослого, в их взрослом мире…

А с другой — как буду себя чувствовать, если на следующий день погибнут сотни невинных? Смогу нормально спать? Будет ли аппетит? Я буду представлять лица плачущих детей, когда им сообщат о смерти родителей? Скорбящих матерей и отцов над маленькими гробами?

Я… готов жить с этим грузом?

— Сказать совет, Михаэль?

И тут впервые заговорил громила, низким, очень басовитым голосом. Как мужик выглядит — так и звучит.

— Хочешь мира — будь готов стать сыном войны, — сказал он, — Поэтому ответь себе. Ты хочешь мира?

«Родился исключительным, живи исключительно?..», — вздохнул я, повторяя фразу, — «А разве у меня в целом есть выбор? Разве я уже не понял, что в моей судьбе покоя нет?..»

— Ну… хочу, — пробубнил я, — А-а-ай, да чтоб вас всех! Ладно, ладно! Эх, вот если бы не я… вот бы где вся страна была! — хлопаю себя по попе, — Ну что там надо?

— Сына⁈ Ты чего, это же…

— Ма, а будто неделю назад я чуть не умер. И неделю до этого. И месяц до этого, — закатываю глаза, — Да не видать мне покоя, ма. И если есть шанс нагнуть судьбу… то из принципа это сделаю, — вздыхаю.

Храмовники переглянулись. Не вижу их глаз и лиц, но уверен, выражение там приятно удивлённое.

Мама же, вздохнув, сжала края кофточки и поджала губы. Конечно для неё это тяжело. Она же мама! Пусть я там галактической сущностью стану — шапку надевать обязательно.

Но моя жизнь нарастила шкуру даже ей. Поэтому она выдыхает, сбирается с мыслями и:

— Первое. Вы даёте гарант, что НИЧЕГО с ним не случится! — задрала она палец.